Тайные и опасные тибетские практики. Бегуны Лунг-гом-па. Мифические марафонцы

В последнее время в вестнике ЗОЖ очень много говорится о питании и ничтожно мало о дыхании. Между тем эта функция организма заслуживает гораздо большего внимания. Хотя бы уже по той простой причине, что без пищи человек может прожить несколько десятков дней, а без воздуха всего несколько минут. Не говорю уже о лечебных возможностях дыхания. Вспомните Бутейко, Стрельникову...
Короче: я решил восполнить хотя бы частично пробел и рассказать о великих возможностях дыхания, используя безусловно истинные факты из жизни тибетских монахов.
Но прежде несколько примеров лечебного дыхания. У индийских йогов есть способ дыхания, который называется «уджам». Сначала медленный (почти на 8 секунд) вдох через нос, далее задержка на вдохе в течение 8 или более секунд и затем еще более медленный выдох в течение 16 секунд.
Специальный газовый анализ показал, что три таком упражнении, несмотря на статичную позу, потребление кислорода больше, чем если бы в то же время мы выполняли упражнения, связанные с интенсивным дыханием и усиленной работой мышц брюшного пресса – капалабхати или бхастрика.
А вот еще пример – лечебное дыхание тибетцев «на-ян-гун».
Дыхание только через нос. При вдохе язык касается неба, затем следует пауза и выдох с опусканием языка в обычное положение. В это время произносятся мысленно односложные слова в соответствии с длительностью дыхательного цикла. Начинают с 3 слов – по одному на вдох, паузу и выдох. Потом удлиняют фразу за счет увеличения длительности паузы. По мере совершенствования доходят до фразы в 9 односложных слов, из которых 7 приходятся на паузу. Все слова должны иметь позитивную окраску.
Кстати, этот очень простой вариант дыхания очень похож на дыхание по Бутейко. Но сколь он понятнее и проще!
А теперь – о некоторых формах дыхания тибетских монахов, которые демонстрируют великие возможности человеческого организма.
Существует множество свидетельств, что некоторые, конечно же не все, тибетские ламы после специальной подготовки способны провести зиму в пещере или в шалаше без огня, без шерстяной или меховой одежды и притом на высоте до 5000 метров над уровнем моря (!).
Они очень неохотно передают свои секреты иностранцам. Да и своим, то есть тибетцам, передают далеко не всем. Но вот о чем свидетельствует француженка Александра Дэвид-Ниль, много лет изучавшая подобные явления в Тибете, Монголии, Сиккиме и Бирме.
Сначала кандидаты в ученики проходят длительный испытательный срок, во время которого лама-гуру (учитель), вероятно, отбраковывает тех, чье здоровье явно не достаточно для дальнейшего обучения.
Но от некоторых, особенно настойчивых, но явно не собирающихся подвергать себя особенно длительному аскетизму, отделываются очень даже просто. Лама-тумо «просто приказал мне отправиться в пустынное место, искупаться (безо всякой подготовки) в ледяном потоке, а потом, не одеваясь и не вытираясь, провести, не двигаясь, всю ночь в медитации. Было начало зимы и высота местности около 3 тысяч метров»... И мадам Александра «преисполнилась невероятной гордости, так как не схватила даже насморка».
Принятый на обучение послушник сразу и полностью отказывается от меховой и шерстяной одежды и обязывается даже не приближаться к огню. После предварительного обучения учитель отправляет его в отдаленное и совершенно пустынное «возвышенное» место, что у тибетцев означает местность выше 4000 метров над уровнем моря.
Считается, что тренироваться в искусстве получения тумо, то есть внутреннего тепла, нельзя ни в каком помещении и ни в каком населенном пункте, так как воздух в населенном пункте всегда заражен дымом и оккультными влияниями посторонних людей.
Считается также, что и то, и другое может серьезно расстроить здоровье новичка. Со своим гуру (учителем) послушник может видеться лишь изредка.
Тренировки ежедневные и начинаются задолго до рассвета. Как бы ни было холодно, тренируются полностью обнаженными или в минимальной хлопчатобумажной одежде. Новичок может сесть на циновку или доску, но затем во время тренировки ему придется сидеть на земле, на снегу или даже на льду. Никакая еда или питье до окончания тренировки не допускаются.
Упражнения выполняются в позе лотоса (сидя со скрещенными ногами) или сидя на западный лад и положив руки на колени. При этом безымянный и средний пальцы подгибаются под ладонь, а остальные остаются в вытянутом положении.
Начинают с дыхательных упражнений, целью которых является полная прочистка ноздрей. Затем с каждым выдохом мысленно освобождаются от гордыни, гнева, жадности, лени и глупости. А при каждом вдохе усваиваются дух Будды, всех святых, пять важнейших тибетских мудростей и все умное и благородное.
Далее дыхание сопровождается более сложным самовнушением. Теперь следует отрешиться уже от всех, именно от всех мыслей, а затем вообразить на месте пупка золотой лотос. В центре этого лотоса должны сиять огненные буквы тибетского слова «рам», означающего зародыш огня. Согласно тибетской теории, опытный лама-тумо посредством этого образа может зажечь что угодно, и притом безо всякой растопки.
Над огненным словом «рам» следует вообразить слог «ма», а потом возникновение из него богини Дорджи Нальджорпа.
Далее вы воображаете, что вы и богиня – это одно и то же, а затем воображаете у нее (и у себя) на пупке букву «а», a на макушке – букву «ха». Медленные, глубокие вдохи и выдохи как бы раздувают тлеющий огонь, находящийся в букве «а», который сначала имеет размер овечьего катышка. Каждый вдох – это струя, проникающая через горло и живот до пупка и раздувающая огонь в букве «а». Затем следует задержка дыхания, которая с каждым вдохом удлиняется.
Потом пламя от пупка поднимается по каналу «ума», проходящему вертикально к голове.
Итак, вдохи, задержки дыхания и выдохи производятся медленно, ритмично и при полном сосредоточении на мистическом огоньке и тепле, исходящем от него.
Потом канал «ума» мысленно превращается в огненный волосок, по которому проходит воздушная струя, раздувающая огонь. Затем «ума» утолщается до размеров мизинца, затем – до толщины руки, а затем и до объема всего туловища.
После всего этого раздутый огонь становится бесконечно велик, но ощущение тепла исчезает и наступает экстаз. И теперь уже представляется, что вы – это целый огненный океан.
На все это требуется не менее часа. А затем все описанное происходит в обратном порядке. Обычное время подобных тренировок – очень раннее утро, но можно повторять весь комплекс по нескольку раз в день или в любое время, когда появляется ощущение холода.
Есть и другие способы для овладения таинственным огнем тумо. Но во всех этих комплексах есть длительные задержки дыхания и самовнушение пламени.
Иногда зимней лунной ночью уверенные в своем искусстве новички приходят со своим учителем к проруби или полынье на, так сказать, квалификационные соревнования. Обязательные условия соревнований – мороз, пронизывающий ветер и полная нагота.
Обнаженные участники усаживаются на льду в позе лотоса. В прорубь опускаются простыни, достают их, дают им заледенеть и укутывают каждого экзаменуемого. И он должен быстро высушить простынь теплом своего тела. И все повторяется без перерыва вплоть до рассвета.
Чемпионом объявляется тот, кто сумеет высушить больше всех простыней. Но квалификационный минимум – это 3 простыни. После чего вы получаете право носить почетную белую юбку, которая, видимо, у нас соответствовала бы спортивному значку третьего или второго разряда.
У новичка тепло ощущается только во время упражнений. Но по мере тренировок необходимо выработать способность автоматически включать искусство тумо при каждом ощущении холода.
А теперь о сверхмарафонцах «лунг-гом-па».
Наиболее знамениты в Тибете центры обучения сверхмарафонцев в монастырях провинции Цанг, в частности, монастыри Нианг Тед Нид и Самдинг.
Согласно легендам и письменным свидетельствам, началось все это еще в XIV веке с двух весьма прославившихся лам – Ионгден Дорджи Паля (родился около 1284 года) и ламы-историка Бутона. Первый из них считается седьмым воплощением Субхути, ученика Будды. И эти превращения прослежены вплоть до наших дней.
Ионгден Дорджи Паль был могущественным магом, покорявшим самых злых демонов. Он некоторое время даже жил при дворе китайского императора и умер в возрасте 92 лет.
Лама Бутон родился в 1288 году, являлся автором значительных исторических трудов и переводов санскрита. Он перенял священный обряд от Ионгдена, который и ныне совершается каждые 12 лет в монастыре Шалю. Гонцы лунг-гом-па требуются именно для того, чтобы в короткий срок собрать раз в 12 лет со всей огромной страны всех самых злых духов в этот самый монастырь Шалю.
Здесь будет приведен лишь один из способов подготовки сверхмарафонцев. Претендент выбирается из монахов, и тренировки происходят в названных уже монастырях.
Монах-ученик помещается в абсолютно темное помещение, в котором ему предстоит провести 3 года, 3 месяца и 3 дня при полном одиночестве.
Он садится на очень толстую мягкую подушку, скрещивает ноги, делает медленный длительный вдох, как бы желая разуться и...
И, не меняя позы и не пользуясь руками для опоры, подпрыгивает как можно выше. С нашей точки зрения, поза для прыжка самая что ни на есть неудобная, но цель таких упражнений – развить способность к левитации, то есть к невесомости и не где-то в космосе, а на нашей грешной земле.
Тибетцы убеждали Александру Дэвид-Ниль, что после многих лет тренировок появляется-таки способность сидеть, не оказывая никакого давления на опору, – «хоть на колоске злака, не сгибая его стебля». Они же убеждали ее, что не раз бывали свидетелями прыжков на высоту более 3 метров.
Есть и другие способы подготовки, включающие длительные пробеги. Мастера лунг-гом-па окружены в Тибете ореолом героизма и всеобщего обожания, хотя для обычного тибетца переход по весьма пересеченной местности без еды, питья и отдыха длительностью в 20 часов – дело вполне обычное. Но лунг-гом-па совершают свои пробеги по нескольку суток подряд без остановок с необычайно высокой скоростью, в состоянии особого транса и характерной, присущей только им поступью. И все это на высоте 3-5 километров над уровнем моря!
Мадам Александре посчастливилось 3 раза видеть таких сверхмарафонцев, так сказать, на марше. И самой впечатляющей была первая встреча.
Это произошло на высокогорном плоскогорье в северной части Тибета, в так называемой «пустыне трав». Караван медленно двигался уже в конце дня, когда путники заметили далеко-далеко впереди быстро приближающуюся черную точку. При наблюдении в бинокль скорость передвижения показалась еще более поразительной. И какая-то странная поступь. Но тибетцы, сопровождавшие мадам Александру, сразу признали во встречном лунг-гом-па во время своей обычной пробежки.
Конечно, как и любой исследователь, мадам Александра обрадовалась и стала обсуждать со своими спутниками, как она сфотографирует сверхмарафонца и о чем она расспросит его. Но тибетцы, едва она заикнулась об этом, дружно стали убеждать ее, чтобы она ни в коем случае не делала этого. И особенно они настаивали на том, что бегуна нельзя остановить, и тем более, заговорить с ним – он может погибнуть.
Александра Дэвид-Пиль свидетельствует дальше.
И вот он приблизился к нам. Уже было отчетливо видно бесстрастное лицо с широко открытыми глазами, устремленными куда-то вверх, в какую-то точку в пространстве. Нельзя было сказать, что он бежал. Но казалось, что при каждом шаге он взлетал и двигался скачками, как упругий мяч. На нем была обычная одежда монаха и тога – то и другое в весьма потрепанном виде. Левой рукой он придерживал тогу, а в правой был зажат ритуальный кинжал пурбэч и именно правой рукой с кинжалом он ритмически взмахивал в соответствии с движением ног.
Тибетцы опешились и легли на землю лицами вниз. Но лунг-гом-па, очевидно, не заметил нас и промчался, даже не изменив темпа движения.
Через 4 дня путники встретили пастухов, которые также видели этого ламу. Из расспросов и расчетов Александра Дэвид-Ниль пришла к выводу, что до описанного момента лунг-гом-па двигался уже более суток. И все с той же поразительной скоростью и все тем же крылатым шагом. Кроме того, он явно стартовал задолго до встречи с этими пастухами. И явно путь его после встречи с караваном мадам Александры был весьма далек...
Немного о том, как готовятся лунг-гом-па. Сначала ученик проходит предварительный отбор. Потом несколько лет тренируется в различных вариантах дыхательных упражнений. И только после освоения всего этого ему сообщается магическая фраза, и он может приступить непосредственно к пробежкам.
Мысленное повторение магической формулы регулирует ритм дыхания и шага. Необходимо отвлечься от всех мыслей и не смотреть по сторонам, чтобы ни случилось. И необходимо устремить взгляд на очень далекий предмет и уже не отвлекаться от него.
В состоянии транса сознание заметно атрофируется, но все же остается достаточным для преодоления препятствий и сохранения направления движения. На закате транс достигается особенно легко даже после утомительного дневного перехода, так что усталости как не бывало, и можно преодолеть еще большое расстояние.
Помимо лунг-гом-па, в Тибете встречаются и так называемые памо, – они же пао, которые впадают в подобный транс непроизвольно (как лунатики) и бегут без какой-либо цели.
Мадам Александра знала очень милую крестьянку, – психически совершенно здоровую, но склонную к такому трансу. Иногда, даже во время семейного обеда, она могла неожиданно вскочить и нестись через горы, леса и речушки, не обращая на препятствия никакого внимания. При этом она ничего не чувствует и обычно «финиширует» возле дома своих родителей. Она много раз пыталась избавиться от этой напасти, но ничего так и не получилось.
Тибетцы убеждены, что попытка силой остановить такого одержимого может убить его.
Вот такие уникальные явления связываются с дыхательными упражнениями в Тибете.

Сергей Бородин, кандидат геолого-минералогических наук.

Многие тайные тибетские практики считаются очень опасными. Известны случаи, когда монахи сходили с ума и даже умирали.

Скороходы Лунг-гом-па

Так называют монахов, способных после длительной духовной и физической тренировки пройти с необыкновенной для пешеходов скоростью сотни километров, не отдыхая и ничем не подкрепляясь в пути. Очевидец рассказывает: «Наш небольшой караван шёл уже седьмой день по плато Тибета, не встретив ни одного человека.

Вдруг далеко впереди показалось чёрное пятнышко, а в бинокль стало видно человека. Передвигался он удивительно быстро и какой-то странной походкой. Человек приближался, и становилось всё заметнее, как быстро он шёл. Проводник-тибетец предупредил, что это лама Лунг-гом-па и что его нельзя останавливать и заговаривать с ним. Лама приблизился, и уже можно было отчётливо различить его бесстрастное лицо с широко раскрытыми глазами, устремлёнными ввысь, на какую-то точку в пространстве.

Лама не бежал. Казалось, будто при каждом шаге он воспарял в воздух и двигался скачками, как упругий мяч. На нём было обычное и довольно потрёпанное монашеское одеяние и тога. Левой рукой, наполовину скрытой одеждой, он держатся за складки тоги. В правой руке был зажат ритуальный кинжал пурба. Лама на ходу слегка заносил вперёд и вверх правую руку с кинжалом, ритмически соизмеряя шаг. Казалось, будто остриём ножа, при опускании его вниз, он касался земли и опирался на кинжал, как на тросточку. Он прошёл мимо, не останавливаясь и, очевидно, не замечая нас, и стал быстро удаляться. Удивляла лёгкость и ритмичность его упругого шага...»

По легенде, готовить скороходов Лунг-гом-па начали в монастырях Тед Нид и Самдинг. Один из героев легенды - лама Ионген Дорджи Паль родился в 1284 году и умер в возрасте 92 лет. Он был могущественным и знаменитым магом, способным создавать иллюзорных двойников - тульпа. И занимался он главным образом покорением злых демонов.

Другой герой - Бутон, родившийся в Тхо Пуг в 1288 году, - известен как автор нескольких исторических трудов. Он объединил все буддийские писания, переведённые с санскрита, в один большой сборник «Ганджур».

Как-то маг Ионген вознамерился подчинить своей воле самого бога смерти Шиндже и заставить его дать клятву не пожирать живых тварей. Желая узнать, действительно ли его друг обладает достаточным могуществом, чтобы покорить ужасное божество, Бутон отправился к нему в сопровождении трёх учёных лам. Когда они пришли, бог Шиндже, откликнувшийся на призыв мага, уже навис над ним своим огромным телом.

Ионген предложил пришедшим: если кто-то из них принесёт себя в жертву богу, тот сотворит благо. Ламы предпочли ретироваться. Бутон согласился пожертвовать собой, если это необходимо для удачного исхода обряда. Тогда Ионген бросил в пасть Шиндже множество тульпа голубей, а с Бутона взял слово, что он и его преемники каждые 12 лет будут совершать в монастыре Шалю церемонию умилостивления бога смерти, приглашая на обряд самого Шиндже и злых духов из различных частей страны. Вот для этого и требовались бесстрашные быстроногие гонцы.

Приступающий к обучению должен был иметь необходимую степень посвящения. Затем несколько лет тренироваться под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики и в упражнениях для развития способностей левитации. Вот одно из них, для «чайников». Ученик садится на большую толстую подушку и делает медленный долгий вдох, как бы желая раздуться. Затем, задержав дыхание, не меняя позы и не пользуясь руками, должен подскакивать и снова падать на подушку. Со временем, в зависимости от способностей и усердия, можно будет подпрыгнуть на ту или иную высоту. Для проверки успехов практиканта роют яму глубиной в его рост.

Над ней сооружают купол с узким отверстием наверху. Испытуемый садится на дно ямы, скрестив ноги. А потом он должен выскочить из неё одним прыжком через отверстие в куполе. Такой финт по плечу только асам.
Добившемуся достаточных успехов монаху разрешают приступить к упражнениям в ходьбе. Сумерки и светлые звёздные ночи создают благоприятные условия для практики и облегчают ходьбу.

Послушник проходит второе посвящение, а его гуру сообщает ему мистическую формулу. Адепт концентрирует внимание на мысленном повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соизмеряя такт шага со словами заклинания. Идущий должен хранить молчание, ни о чём не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь один отдалённый предмет днём или на звезду ночью и не отвлекаться, что бы ни случилось.

В состоянии транса сознание заметно атрофируется. Скороход механически преодолевает препятствия на пути и сохраняет направление к цели, не пробуждая никаких процессов мышления. Методика развивает у адептов исключительную быстроту и ловкость. Тренировка Лунг-гом-па делает их тела такими лёгкими, что они иногда действительно отрываются от земли. «Отличникам» даже приходится носить цепи, чтобы быть тяжелее. Правда, таких считанные единицы.

За право на белую юбочку

В XI веке жил и трудился самый знаменитый учитель Тибета - отшельник Минарепа. Настенные росписи изображают его с поднесённой к уху правой рукой - слушающим таинственные голоса природы. Он всегда изображается сидящим перед пещерой на фоне огромной снежной горы. На нём белые одежды его секты и шнурок аскета. Леопарды, газели и лани смотрят на святого, погружённого в глубокую медитацию...

Невероятные способности к выживанию в экстремальных условиях демонстрируют его последователи. Они зимуют в горах на высотах до пяти тысяч метров без одежды и огня. Их выносливость объясняют знанием учения Минарепы Лунг-тум-мо. Трудно переоценить умение стимулировать внутреннее тепло в столь суровых условиях. Гуру репа (тот, кто носит одежду из бумажной ткани), обучающие этому искусству, хранят свои методы в тайне. Слово «туммо» означает «летучее проникающее пламя». Оно согревает флюид и заставляет скрытую в нём энергию подниматься по нитеобразным протокам цза человеческого тела до самой его макушки. Эта энергия невидима и неуловима. Она постепенно окутывает адепта «сладким покровом божеств» и сохраняет ему жизнь, согревая среди снегов и вьюг высокогорья.

Добиться успехов можно, лишь руководствуясь личными наставлениями учителя. Очень важно предварительно освоить практику дыхательных упражнений; развить способность к интенсивной, доводящей до транса концентрации мысли. Ученики должны отказаться от шерстяной одежды и не приближаться к огню. Кандидаты на звание репа живут в пещерах или специально построенных хижинах отшельниками, не смеют ни с кем видеться, кроме гуру.

Тренируются каждый день, сидя в обычной для медитации позе на голой земле, а на высшей стадии обучения - на снегу или на льду. Начинают занятия с дыхательных упражнений. Вместе с выдохом мысленно извергают из себя гордость, гнев, ненависть, алчность, лень и глупость. При вдохе привлекается дух Будды и всё, что есть в мире благородного и высокого. Отрешившись от всех забот и размышлений, погружаются в глубокое созерцание и покой. Затем идёт сложная мистическая практика концентрации мысли на мираже огня, мысленно повторяются мистическая формула и упражнения для получения «пламени». При успехе приятное ощущение тепла разольётся по всему телу затворника.

Зимней лунной ночью при сильном ветре ученики вместе с учителем идут на берег потока для проведения необычного экзамена. Если вода скована льдом, пробивают прорубь. Кандидаты на звание репа, полностью обнажённые, усаживаются на землю, скрестив ноги. В ледяную воду окунают небольшие простыни.

Они тут же замерзают. Каждый ученик закутывается в такую простыню - он должен её отогреть и высушить на своём теле. Высохшие простыни снова замачивают в проруби и снова заворачиваются в них. Тот, кто до рассвета высушит на себе больше простыней, объявляется победителем. Ученик должен высушить на себе не менее трёх простыней, чтобы носить юбку из белой ткани - отличительный знак адептов искусства туммо.

Другой способ проверки состоит в испытании снегом. Соискатель на звание репа садится в сугроб. Количество растаявшего под ним снега и величина радиуса оттаявшей окружности вокруг него служат показателями его способностей. А для отшельников - самых больших специалистов в области туммо - экзаменом служит их жизнь на горных вершинах.

Под общим термином «лунг-гом» тибетцы подразумевают большое количество практик, соединяющих концентрацию ума и различные дыхательные гимнастики, цель которых – достижение разных результатов, как духовных, так и физических.

Если мы примем на веру распространенное среди ламаистов убеждение, нам потребуется найти ключ к волшебству, заключенному в этих любопытных тренировках. Тщательные исследования не вызывают, однако, большого энтузиазма, – ощутимых результатов добивается только тот, кто, занимаясь этими тренировками, стремится приобрести оккультные способности. Но ошибочно и отрицать, что последователи лунг-гом на самом деле производят некоторые необычные явления.

Результаты, приписываемые тренировкам лунг-гом, сильно варьируются, но сам термин особенно часто используют для обозначения такого вида тренировок, которые, как утверждают, развивают необычайную быстроту и выносливость, что позволяет адептам этого учения совершать длительные переходы с удивительной скоростью.

В биографии Миларепы читаем, что у дома ламы, учившего его черной магии, жил некий трапа, который бегал быстрее лошади. Миларепа похвастался, что обладает теми же способностями, и заявил, что однажды за несколько дней прошел расстояние, какое до тренировок преодолевал за месяц. Приписывал он это ловкому контролю за «внутренним дыханием».

Правда, от лунг-гом ожидают не мгновенного проявления необычайной скорости, а чудесной выносливости. И демонстрация результатов состоит не в беге на короткую дистанцию, как в наших спортивных состязаниях, а в преодолении больших расстояний быстрым шагом, без остановок за несколько дней и ночей.

Кроме сбора информации о методах, используемых в подготовке лунг-гом-па, мне посчастливилось увидеть своими глазами троих последователей этого учения. Это большая удача: теми или иными упражнениями лунг-гом занимаются многие монахи, но лишь немногие добиваются серьезных результатов, и потому настоящие лунг-гом-па встречаются очень редко. Первого из них я встретила в чанг танг в Северном Тибете.

Как-то в конце дня, когда Йонгден, наши слуги, и я лениво ехали через широкое плато, я заметила впереди, далеко от нас, движущуюся черную точку; рассмотрела ее в бинокль – человек… Поразительно: встречи по пути в этом районе редкость, за последние десять дней мы не видели ни души. Да и не ходят обычно в этих краях пешком и в одиночку. Кто же этот странный путешественник?

Один из моих слуг предположил: может, кто-то из торгового каравана, на который напали грабители; убежал ночью, спасаясь, или еще как-нибудь освободился, а теперь вот потерялся в этих пустынных местах. Что ж, не исключено, тогда пусть едет с нами – довезем до ближайшей стоянки пастухов или куда он пожелает, если нам по дороге.

Продолжая наблюдать в бинокль, замечаю: идет этот человек необычной походкой и, что меня особенно поразило, с невероятной быстротой. Мои люди видели его невооруженным глазом только как движущееся пятно на поросшей травой земле, но тоже обратили внимание на быстроту, с которой он приближался. Отдаю им бинокль, и один из них, понаблюдав некоторое время, говорит:

– Лама лунг-гом-па чиг да.

Эти слова, «лама лунг-гом-па», сразу заинтересовали меня: так много слышала о чудесах, что творят эти люди; знакома с теорией их подготовки; пробовала даже практиковаться в таких упражнениях. Но вот приверженцев лунг-гом, выполняющих один из своих невероятных переходов, о которых так много говорят в Тибете, видеть не приходилось. Неужели мне повезло стать свидетельницей этого зрелища?

Человек приближался к нам, и скорость его передвижения стала еще заметнее. Что делать, если это настоящий лунг-гом-па? Мне хотелось рассмотреть его поближе, поговорить с ним, задать несколько вопросов, сфотографировать – да мало ли что… Но при первых же моих словах об этом тот, кто узнал в путешественнике лунг-гом-па, воскликнул:

– Почтенная, не останавливайте и не заговаривайте с ним! Это наверняка убьет его. Эти ламы во время перехода не должны прерывать медитации. Бог, который в них, исчезнет, если они прекратят повторять нгагс. А когда он покидает их раньше установленного времени, это для них такое сильное потрясение, что они могут умереть.

Пусть предупреждение, высказанное таким образом, не более чем простое суеверие, я не пренебрегла им. Из того, что я знала о «технике» этого явления, ясно: человек движется в некоем трансе; внезапное «пробуждение», даже если не вызовет его смерти, болезненно ударит по нервной системе. До какой степени шок окажется опасным для ламы, я не знала, – зачем подвергать его опасному эксперименту. И еще одна причина: тибетцы воспринимали меня как женщину-ламу, знали, что я исповедую буддизм, но не подозревали о разнице, существующей между моей концепцией учения Будды и ламаистским буддизмом. Простые тибетцы полностью игнорировали тот факт, что термин «буддизм» предполагает существование множества различных сект и точек зрения. Не потерять доверия, сохранить уважение и возможность близкого общения (все, что предоставлялось мне моим религиозным одеянием) – такая задача вынуждала вести себя в точном соответствии с тибетскими обычаями, особенно в вопросах религии. Это серьезно вредило моим научным интересам и порождало множество препятствий – неизбежная плата за то, что меня приняли в той области тибетской культуры, которую охраняли с большим рвением, чем саму территорию страны. Снова придется подавить стремление к исследованиям и ограничиться наблюдением за необычным путешественником.

К этому времени он уже почти догнал нас: я отчетливо видела совершенно спокойное, бесстрастное выражение его лица, широко открытые глаза – взгляд устремлен на невидимый далекий объект где-то в космосе… Он не бежал, а казалось, поднимался над землей, предварительно подпрыгнув. Выглядело это так, словно он обладал прыгучестью мяча и подскакивал, отталкиваясь от земли, каждый раз, когда его ступня касалась земли. Шаги ровные, будто отмерялись ударами маятника. Одежда – привычный монастырский балахон и тога, довольно поношенные. Левой рукой он придерживал складки тоги, наполовину скрывавшей его фигуру. В правой держал пхурбу (магический кинжал); рука слегка двигалась в такт шагам, словно опиралась на посох, словно кинжал, острие которого держалось над землей, прикасался к ней и поддерживал бегуна.

Слуги спешились и поклонились до земли ламе, прошествовавшему перед нами, а он продолжал свой путь, явно не заметив нашего присутствия. Не довольно ли сделано уступок местным обычаям; подавив желание остановить путешественника, я пожалела об этом – все же, так или иначе, я должна увидеть больше. Приказываю слугам снова сесть на лошадей и следовать за ламой. Он ушел довольно далеко, но, не пытаясь догнать его, мы не давали расстоянию между нами сократиться; мы с сыном наблюдали за лунг-гом-па и в бинокль, и невооруженным глазом.

Лица его уже не видно, но все еще поражает регулярность пружинящих шагов. Мы следовали за ним более двух миль, а затем он свернул с дороги, взобрался на горный склон и исчез в горах на краю степи. Всадники не в силах следовать за ним – нашим наблюдениям конец; пришлось повернуть и продолжить наше путешествие.

Интересно, заметил ли лама, что мы едем за ним. Держались мы на довольно большом расстоянии, но любой человек заметил бы, конечно, шестерых всадников. Как я уже сказала, бегун выглядел так, словно он был в трансе, трудно определить, притворялся ли он, что не видит нас, и поднялся в гору, чтобы избежать любопытных взглядов, или в самом деле не знал, что за ним кто-то едет, а просто двигался в намеченном направлении.

Утром четвертого дня после того, как мы встретили лунг-гом-па, мы добрались до территории под названием Тебгиай, где располагалось множество стоянок док– па. Я не преминула рассказать пастухам, что мы встретили ламу лунг-гом-па, когда съехали на дорогу, ведущую к их пастбищу. Несколько человек из них тоже его видели, когда на закате того дня, чуть раньше нашей встречи, собирали свои стада. Это сообщение помогло мне сделать некоторые расчеты. В день, при обычной скорости наших животных, мы проезжали столько-то часов – за вычетом времени на установку лагеря и отдых; чтобы добраться до того места, где мы встретили лунг-гом-па, он, миновав докпа, двигался всю ночь и следующий день без остановок – при той скорости, с какой шел на наших глазах.

Идти двадцать четыре часа без перерыва не рекорд для горцев Тибета – они прекрасные ходоки. Лама Йонгден и я во время путешествия из Китая в Лхасу шли иногда девятнадцать часов подряд, не останавливаясь и не отдыхая. В один из таких переходов совершили переправу, по колено в снегу, через высокогорный перевал Део. Однако наш медленный шаг не идет ни в какое сравнение с прыгучим лунг-гом-па – он-то летел как на крыльях, и путь его начался в Тебгиае. Откуда он шел и сколько еще ему нужно пройти с того момента, как мы потеряли его из виду? Для меня это тайна. Докпа считали, что он, возможно, шел из Цанга, – иные монастыри этой провинции пользовались репутацией учебных заведений, где преподавали лунг-гом и как тренинг в быстроте ходьбы. Но пастухи не разговаривали с путником, а на территорию Тебгиая вело несколько дорог.

Методичные исследования недоступны на этих огромных просторах или требуют многомесячных поисков без надежды достичь хоть каких-то результатов. Просто я заметила, что монастыри в провинции Цанг известны своими тренировками в быстрой ходьбе. Есть легенда, которая рассказывает об обстоятельствах, заставивших самый известный из них (Шалу гомпа) заняться такого рода обучением и практиковать в своих стенах тренировки для лунг-гом-па.

Герои этой легенды – двое знаменитых лам: Йюнгтён Дордже Пал и историк Бустён. Первый известен как могущественный колдун, специализировавшийся на подчинении ужасных божеств. Родился в 1284 году нашей эры; считался седьмым воплощением Субхути (ученика исторического Будды); линия его реинкарнаций продолжалась позднее таши-ламами; последний из них – его шестнадцатое воплощение. Йюнг– тён Дордже Пал некоторое время жил при дворе монгольского императора, который затем стал править в Китае. Его гуру, как рассказывают, – лама– мистик, по имени Зурванг Сендж; о нем, кажется, не известно ничего, кроме легенд и довольно фантастических историй. Умер он в возрасте 92 лет.

Бустён родился в селении Тхо пхуг, рядом с городом Шигадзе, в 1288 году нашей эры. Написал несколько книг по истории и собрал буддийские тексты, переведенные с санскрита, – это собрание называется Кахджьюр.

И вот однажды колдун Йюнгтён решил совершить торжественный дубтхаб, чтобы обуздать Шинджеда – повелителя смерти. Этот ритуал необходимо отправлять каждые двенадцать лет, в противном случае божество, чтобы утолить голод, съедает по одному существу каждый день. В результате дубтхаба Шинджед попал в зависимость от ламы-колдуна, и ему пришлось дать обещание не поражать людей в течение двенадцати лет. Во время ритуала ему принесли дары, а вместо жизней, которые он поклялся пощадить, обязались поклоняться ежедневно.

Бустён услышал о намерении Йюнгтёна, пожелал убедиться, правда ли его друг обладает силой обуздать ужасное божество, и пошел в храм его вместе с тремя другими учеными ламами. Там он нашел Шинджеда, уже дающего клятву Йюнгтёну. Его наводящая ужас фигура была «большой как небо». Так рассказывается в легенде.

Колдун сказал ламе: «Ты пришел вовремя, чтобы доказать степень своей любви и сострадания к людям». Далее сообщил, что покорил бога ради человечности; теперь нужно накормить его, чтобы успокоился; маг предложил одному из лам принести себя в жертву. Трое спутников Бустёна под разными предлогами отказались и поспешили уйти. Бустён остался один с Йюнгтёном и заявил: если для успеха ритуала нужно принести в жертву человеческую жизнь и это предотвратит ежедневные жертвы людей на двенадцать лет, он готов войти в открытый рот Шинджеда.

На это благородное предложение колдун ответил, что он успешно исполнит ритуал и без принесения в жертву своего друга, но поручает ему и его преемникам проводить такой ритуал каждые двенадцать лет. Бустён принял на себя это обязательство, а Йюнгтён с помощью своей магической силы создал бесконечное количество фантомов голубей и бросил их в рот Шинджеду.

С тех пор последующие реинкарнации ламы Бустёна, который управлял Шалу гомпа, проводили все церемонии по умиротворению злого божества. Казалось, со временем Шинджед приобрел себе товарищей, так как ламы из Шалу разговаривали теперь с многими демонами, привлекавшимися к этой церемонии.

Чтобы собрать всех этих демонов из разных частей света, требовался хороший бегун. Такого бегуна звали Махекетанг (имя Махе взято у буйвола, на котором ездил Шинджед). Это животное, рассказывает легенда, бесстрашно и, стало быть, не боялось вызывать злых духов. По крайней мере, именно такое объяснение дают в Шалу. Бегуна выбирают попеременно из монахов Ньанг тод кьид пхаг или из Самдинга. Те, кому выпадает честь исполнять роль Махекетанга, проходят предварительную подготовку в одном из вышеназванных монастырей. Подготовка состоит из дыхательных упражнений, выполняемых в строгой изоляции и в полной темноте в течение трех лет и трех месяцев.

Одно из таких упражнений особенно популярно среди тех тибетских аскетов, которые не отличаются особыми интеллектуальными способностями. Ученик сидит со скрещенными ногами на большой, толстой подушке; медленно и долго вдыхает, словно хочет надуть свое тело. Затем, задержав дыхание, подпрыгивает со скрещенными ногами, не пользуясь поддержкой рук, и падает обратно на подушку, оставаясь в том же положении. В ходе тренировки он повторяет это упражнение много раз. Иным ламам удается подпрыгнуть очень высоко; есть и женщины, которые тренируются в той же манере.

Нетрудно догадаться, что цель таких упражнений не тренировка в акробатических прыжках. По мнению тибетцев, кто проделывает это упражнение в течение нескольких лет, у тех тело становится очень легким, почти не имеет веса. Эти люди, говорят они, способны сидеть на колоске ячменя, и он не согнется, или стоять на горке зерна и не рассыпать ее. Подлинная цель – левитация.

Для проверки умения изобретен любопытный тест: ученик, проходящий его, проделывает действия, о которых уже упоминалось, или, по крайней мере, стремится приблизиться к подобным результатам. В земле выкапывают яму, глубина ее равна росту кандидата; над ямой строят своеобразный купол, размер которого также равен росту кандидата; в куполе делают небольшое отверстие. Затем между сидящим со скрещенными ногами на дне ямы и этим отверстием отмеряют расстояние в два его роста: например, рост человека 5 футов и 5 дюймов – отверстие в куполе на высоте 10 футов и 10 дюймов от дна ямы. Тест состоит из прыжков со скрещенными ногами, таких же, как во время тренировок (уже описанных), и входа через небольшое отверстие на верху купола.

Мне приходилось слышать, что говорили жители провинции Кхампа, – в их местах совершались такие подвиги; но свидетельницей успешного проведения такого теста никогда не была.

Судя по информации, собранной на месте, финальный тест, который используется для назначения кандидата Зовущим Буйволом (Махекетангом), проводится по-другому. После трехлетнего уединения в полной темноте монахи, которые доказали свои способности и успешно прошли все испытания, отправляются в Шалу, где их помещают в одну из мрачных хижин (уже описанных). Но в Шалу отверстие находится в стене кельи; кандидату не надо подпрыгивать до крыши; чтобы выбраться из ямы, где он должен оставаться семь дней, ему оставляют скамейку, чтобы он выполз из квадратного отверстия в стене кельи. Размер отверстия рассчитывается пропорционально расстоянию между вторым и большим пальцами его руки. Те, кто успешно справляется с заданием, назначаются махекетангами.

Трудно сказать, как тренировка, состоящая из того, что человека держат неподвижным в течение нескольких лет, приводит в результате к тому, что он приобретает необычайную скорость передвижения. Однако это особая тренировка, которой славится монастырь Шалу; в других местах мы встречали отличающиеся от этого и явно более рациональные методы, включая тренировки по ходьбе. Более того, нужно понять, что метод лунг-гом не ставит цель тренировать мышцы учеников – он призван развивать их психическое состояние; оно и позволяет им совершать невероятные по длительности пешие переходы.

Махекетанг отправляется в путь на одиннадцатый день десятого месяца тибетского года (соответствует нашему ноябрю). Посетив Лхасу, Самье и некоторые другие места, он возвращается в Шалу 25-го числа того же месяца – и немедленно отправляется в путь снова – идет в Шигадзе. Совершает продолжительный поход в горы Цанга (Цанг тод) и возвращается в Шалу через месяц. Затем прямые наследники Бустёна отправляют соответствующий ритуал, так как приглашенные Махекетангом демоны принимают приглашение без возражений.

Еще одного лунг-гом-па я случайно встретила в районе, населенном некоторыми независимыми племенами тибетского происхождения, – на шицуанском Дальнем Западе. Но на этот раз у меня не было возможности проследить за его передвижениями. Ехали через лес; мы с Йонгденом шли впереди слуг и животных, когда за поворотом дороги наткнулись на обнаженного человека с железной цепью на теле. Он сидел на скале, так глубоко погруженный в свои мысли, что не слышал, как мы подошли. Удивленные, мы остановились, но он вдруг заметил наше присутствие, – бросив на нас взгляд, вскочил и быстрее оленя бросился в чащу. Некоторое время мы слышали звяканье цепей, обвивавших его тело, но вскоре оно стало слабее и наступила тишина.

– Этот человек – лунг-гом-па, – сказал мне Йонгден. – Я уже видел одного такого. Цепи они носят, чтобы сделать себя тяжелее: пока тренируются в лунг-гом, тела их становятся такими легкими, что они опасаются взлететь на воздух.

Моя третья встреча с лунг-гом-па произошла в Га, районе Кхама, в Восточном Тибете. Снова я путешествовала со своим небольшим караваном. И вот появился этот человек: знакомый, обычный облик арджопа, то есть бедного паломника, несущего свой багаж на спине. Таких людей тысячами встречаешь на дорогах Тибета, и мы не обратили на него особого внимания, посчитав одним из многих представителей этого племени.

Эти нищие, одинокие пешеходы, имеют привычку присоединяться к любому каравану или к богатому путешественнику, которого им случится встретить на своем пути, и следовать за ним. Они идут за гружеными животными или, если их немного и груз не тяжелый, бегут рядом с всадниками до вечернего привала. Обычно это не вызывает никаких трудностей: во время длительных путешествий тибетцы отправляются в путь на рассвете и останавливаются на привал примерно в полдень, чтобы животные отдохнули и попаслись.

Трудности, которые сами арджопа берут на себя, спеша за всадниками, или любая помощь, которую они готовы оказать слугам, вознаграждаются ужином, а иногда и чаем с маслом и цампа, которыми их одаривают путешественники. В соответствии с этим обычаем человек, которого мы встретили, пристроился к нашему каравану. От него мы узнали, что он из монастыря Пабонг в Кхаме и направляется в провинцию Цанг, – довольно долгое путешествие, занявшее три или четыре месяца. Однако ничего удивительного – такие паломничества предпринимаются тысячами тибетских пилигримов.

Наш спутник провел с нами уже несколько дней, когда после небольшого привала мы снова около полудня отправились в путь. Думая, что навьюченные мулы не справятся сегодня с переправой через горный хребет, который был перед нами, я, мой сын и один из слуг поехали на поиски воды и пастбища, чтобы разбить лагерь до наступления темноты.

Когда хозяин едет вперед, человек, который его сопровождает, всегда несет котелок для чая и немного провизии, чтобы господин или лама приготовил еду, поджидая багаж и палатки. Мой слуга не преминул соблюсти этот обычай, но это само по себе тривиальное обстоятельство помогло раскрыть способности нашего лунг-гом-па.

Путь к перевалу оказался длиннее, чем я ожидала, и вскоре стало ясно, что навьюченные мулы не доберутся до вершины хребта до наступления ночи. Нечего и думать, что они спустятся на ту сторону перевала в темноте, – достигнув поросшей травой площадки у ручья, мы остановились там. Уже пили чай и собирали сухой коровий помет, чтобы разжечь огонь, когда я увидела, что арджопа карабкается по склону на некотором расстоянии от нас, передвигаясь с невероятной скоростью. По мере его приближения становилось видно, что он идет той же особой, прыгающей походкой, какую я заметила у ламы лунг-гом-па в Тебгиае.

Когда этот человек дошел до нас, некоторое время он стоял неподвижно, глядя прямо перед собой. Он совсем не запыхался, но, видимо, не совсем еще вышел из состояния транса и не мог ни говорить, ни двигаться. Однако постепенно возвращался к действительности. На мои вопросы отвечал, что занимался лунг-гом для приобретения быстроты с гомченом, живущим около монастыря в Пабонге. Его наставник покинул страну, и потому он идет в Шалу гомпа в Цанге.

Больше он ничего мне не сказал и глядел весь вечер очень грустно. Утром признался Йонгдену, что нечаянно впал в транс и у него появились самые что ни на есть обычные мысли.

Шел он рядом со слугами, державшими моих мулов, и почувствовал нетерпение: как медленно они идут, а в это время мы, уж конечно, жарим на огне мясо, – он заметил, что его нес сопровождавший меня слуга. Когда трое других слуг и он сам догонят нас, им придется поставить палатку, следить за животными и время останется только выпить чаю и съесть немного цампа перед сном.

Представил он себе нашу компанию; увидел огонь, мясо на тлеющих углях – и поддался соблазну: постепенно стал терять разум и перестал осознавать, где находится. Затем, охваченный желанием разделить с нами еду, ускорил шаг и механически пошел той особой походкой, которую изучал. Привычные ассоциации – походка, мистические слова, которым его научил его наставник, – привели к тому, что он стал мысленно повторять соответствующие словесные формулы. А это, в свою очередь, – к тому, что дыхание обрело соответствующий ритм и наступило состояние транса. И все же мысли о жареном мясе доминировали над всеми остальными. Послушник почувствовал себя виноватым: соединение прожорливости, мистических слов и упражнений лунг – гом это кощунственно.

Мой сын – лама не стал скрывать обретенных откровений. Заинтересовавшись, я задала несколько вопросов послушнику. Он не хотел ничего отвечать, но мне удалось выудить у него некоторые сведения, и они подтвердили уже известные мне факты. Рассказал он нам, что закат и ясная ночь – самое благоприятное время для пеших переходов. Советовали ему также тренироваться, глядя на звездное небо.

Видимо, он, как все тибетские мистики, дал своему гуру обет не разглашать тайну учения, и мои вопросы его встревожили.

На третий день после этой демонстрации бега, на рассвете, когда мы проснулись, его в палатке уже не было. Он ушел ночью, вероятно используя свои знания лунг-гом, и на этот раз по более важной причине, чем желание разделить с нами добрый ужин.

Кратко суммирую сведения, полученные из разных источников, об особой практике лунг-гом. Первая ступень, до начала обучения, как обычно, приобретение силы с помощью ритуала ангкур. Затем необходимо несколько лет под руководством опытного учителя заниматься дыхательной гимнастикой. Только после этого ученик приобретает достаточную степень натренированности, которая позволяет ему предпринять попытку скоростной ходьбы.

Новый ангкур проводится на этой стадии, и учитель передает ученику знания мистических формул. Советует ему сконцентрировать мысли на ритмичном повторении про себя этих формул в течение всего пути; вдох и выдох также делаются ритмично; шаги подчиняются ритму дыхания и слогоритму формул. Идущий не должен ни говорить, ни смотреть по сторонам; сфокусировать взгляд на каком-нибудь отдаленном предмете и не позволять вниманию отвлекаться ни на что другое.

Несмотря на то что в состоянии транса нормальное сознание в основном подавлено, человек остается в достаточной степени живым, чтобы не забывать о препятствиях на пути и помнить о направлении и цели своего движения. Дикие пустынные просторы, плоская поверхность и особенно вечерние сумерки считаются самыми благоприятными условиями для переходов с помощью этой практики. Даже если путешественник уже сделал большой переход в течение дня и чувствует усталость, на закате он легко впадает в транс, перестает чувствовать усталость и продолжает двигаться еще несколько миль. Первые дневные часы тоже благоприятны, но менее. Полдень и день, узкие долины, леса, неровная почва считаются неблагоприятными условиями, и только мастера лунг-гом отваживаются преодолевать эти вредные влияния.

Эти объяснения, по-видимому, предполагают, что ровность пейзажа и отсутствие по соседству крупных предметов помогают впадать в транс. Ясно, что широкие, пустынные долины дают меньше поводов рассеивать внимание и отвлекаться от формул и ритмичного дыхания, чем скалистые горы, изобилующие камнями и кустарником, шумными горными потоками и т. п. Что касается регулярности шагов, то ее нелегко поддерживать на неровной, каменистой тропе.

Исходя из своего собственного, довольно поверхностного опыта изучения этой практики, я пришла к убеждению, что, хотя для переходов выбирают пустынные плато, лес, с высокими, прямыми деревьями, без подлеска, пересеченный прямыми тропинками, также довольно благоприятен для ходьбы в трансе, вероятно опять-таки из-за однородности окружающего ландшафта. Но это всего лишь выводы, основанные на чисто личных наблюдениях, сделанных в девственных лесах Пойула.

Любая ясная ночь представляется подходящей для тренировок начинающих, но особенно благоприятны ночи, когда на небе видны звезды. Всем и всегда советуют сфокусировать взгляд на какой-то одной звезде. Наверное, это связано с гипнотическим эффектом; мне рассказывали еще, что новички, которые занимаются такими тренировками, останавливают движение, если «их» звезда скрывается за облаками или поднимается выше их головы. Другие, наоборот, не замечают ее отсутствия, потому что к тому времени, когда звезда исчезает из вида, они уже создают ее субъективный образ и фокусируют на нем взгляд.

Некоторые посвященные в тайное знание признают, что в результате многолетних тренировок, после того как пройдено сколько-то миль, ступни лунг-гом– па перестают касаться земли и он просто скользит по воздуху с необычайной быстротой.

Отбросив преувеличения, можно сказать (в этом я убедилась из собственного, хотя и ограниченного опыта и из рассказов лам, которым можно доверять), что мастера этой практики добиваются состояния, когда не чувствуют собственного веса. Своеобразная анестезия «замораживает» боль от ударов о камни или другие предметы на дороге, и человек может идти часами с необычайной скоростью, наслаждаясь легкой эйфорией, – это состояние хорошо известно автомобилистам, едущим с большой скоростью.

Тибетцы различают длительные, регулярные переходы, совершаемые лунг-гом-па, и путешествия павос, или медиумов, впадающих в транс помимо своей воли и не имеющих перед собой четкой цели. Интеллектуальные ламы не отрицают реальности существования этого феномена, но не придают ему большого значения. Их взгляды напоминает нам отношение Будды, описанное в старой истории. Говорят, что Будда однажды путешествовал со своими учениками и встретил истощенного йогина, жившего в одиночестве в хижине посреди леса. Учитель остановился и спросил, как давно тот живет там в такой простоте и строгости.

– Двадцать пять лет, – отвечал йогин.

– И чего ты достиг этими долгими и упорными занятиями? – спросил Будда.

– Я могу перейти реку, ступая по воде! – с гордостью ответил отшельник.

– Бедняга! – сочувственно сказал Будда. – Ты правда потратил столько лет, чтобы научиться такой мелочи? Зачем? Любой паромщик переправит тебя на другой берег за мелкую монету.

«…Второй повстречавшийся нам "лунг-гом-па" не дал нам возможности наблюдать его во время ходьбы. Мы ехали через лес по стране независимых тибетских племен на крайнем западе Ценшуана. Ионгден и я пошли пешком и опередили наш маленький караван. Внезапно за поворотом тропы мы увидели совершенно голого человека. Единственным его одеянием были обвивавшие его тело железные цепи. Он сидел на большом камне и, по-видимому, так задумался, что не слышал, как мы подошли. Мы становились в изумлении. Должно быть, что-то предупредило странного путника о нашем присутствии. Он повернул голову, увидел нас, вскочил, ринулся быстрее лани в лесную чащу и исчез. Еще несколько мгновений до нас доносился замирающий вдали звон цепей, затем наступила тишина.

Это был "лунг-гом-па", - сказал мне Ионгден. - Я уже видел одного такого же. Они носят цепи, чтобы быть тяжелее. Тренировки лунг-гом делают их тела такими легкими, что иногда они отрываются от земли и воспаряют в воздух.

Моя третья встреча с "лунг-гом-па" состоялась в районе Га в стране Кхам. Скороход явился в банальном и привычном образе арджопы с котомкой за плечами. Тысячи ему подобных скитаются по всем равнинам Тибета. Ничего примечательного не было в этом представителе столь многочисленного племени. Такие нищие-бродяги обычно пристают к встречному купеческому каравану или группе состоятельных путешественников, следуя за ними, пока маршрут последних приблизительно совпадает с собственным. Они бредут со слугами за вьючными животными. Но если поклажи мало, и слуги идут на животных верхом, арджопа остаются далеко позади и бредут в одиночестве, пока не нагонят караван на вечернем привале. Это для них не так уж и трудно. Отправляясь в далекий путь, тибетцы как правило, делают короткие переходы. Они выходят на рассвете и останавливаются для привала уже в полдень, чтобы пасти животных и дать им отдых в течение дня.

Труд, затрачиваемый арджопа, догоняющего всадников и небольшая его помощь слугам с лихвой окупаются ежедневным ужином и, от случая к случаю, чашами приправленного "тсампой" чая, предлагаемых ему в качестве милости.

Верный обычаю паломник присоединился к нам. Он рассказал, что жил в гомпа в "Пабонге", в стране Кхам и направляется теперь в провинцию Тсанг. Такой большой переход пешком с остановками в селениях для сбора милостыни, мог затянуться на три-четыре месяца. Но тибетцев долгие странствия нисколько не пугают. Новый наш попутчик шел с нами уже несколько дней, когда однажды утром нам пришлось задержаться из-за починки вьючной упряжи, и мы могли тронуться в путь только к полудню. Рассчитав, что мулы с багажом перевалят пересекавшую наш путь горную цепь только к вечеру, я с сыном и с одним слугой поехала вперед, чтобы успеть до темноты подыскать где-нибудь у ручья зеленую полянку для ночного привала.

Когда начальник каравана едет вперед, сопровождающий его слуга всегда берет с собой утварь для приготовления чая и немного провизии, благодаря чему путешественники могут подкрепиться, не дожидаясь прибытия вьюков с палатками и дорожными припасами. Мой слуга не преминул последовать этому прекрасному обычаю. Я привожу такую незначительную подробность, так как именно это обстоятельство заставило "лунг-гом-па" выдать себя.

Перевал оказался гораздо дальше, чем я думала. Было ясно, что тяжело навьюченные мулы не смогут взобраться на его вершину до наступления ночи, а о спуске каравана в темноте по противоположному склону не могло быть и речи. Разыскав около ручейка подходящий для пастбища лужок, я решила остановиться на ночлег здесь.

Выпив чаю, мы занялись сбором коровьего навоза для костра. (В тех частях Тибета, где нет лесов, топливом обычно служит навоз животных. - Прим. авт.) Вдруг далеко внизу я увидела арджопа. Он шел вверх по ведущей к перевалу тропинке. Несмотря на крутизну склона, арджопа двигался со сказочной быстротой, и, когда он подошел ближе, я отметила сходство его легкой упругой поступи с походкой ламы "лунг-гом-па" из Тхебгиеса. Приблизившись, путник постоял несколько мгновений неподвижно, вперив перед собой отсутствующий взгляд. Он совершенно не запыхался, он был, по-видимому, в бессознательном или полубессознательном состоянии, и не мог ни говорить, ни двигаться. Постепенно транс рассеялся, и арджопа снова обрел нормальный вид.

Отвечая на мои вопросы, он рассказал, что начал тренироваться по методу "лунг-гом" под руководством одного гомтшена, жившего неподалеку от монастыря Пабонг. Так как его учитель переселился в другое место, он решил отправиться продолжать свои занятия в Шалю. Больше он ничего не сказал и в продолжении всего вечера казался очень опечаленным. На следующий день он признался Ионгдену, что впал накануне в состояние транса по самой низменной причине.

Когда он шел вместе с погонщиками мулов, его стало разбирать нетерпение. - Они двигаются слишком медленно, - думал он, - и, разумеется, пока мы тут тащимся по дороге, я с Ионгденом уже готовлю себе жаркое: он видел, что сопровождающий нас слуга захватил с собой мясо. Когда трое погонщиков и он сам нагонят нас, они едва успеют до наступления ночи разбить палатки, распрячь животных и задать им корм. Будет уже слишком поздно готовить ужин и придется довольствоваться несколькими чашками чая, заправленного тсампой. Эта мысль до такой степени завладела его воображением, что вызвала нечто вроде миража. Он видел костер, мясо на раскаленных углях. Погрузившись в страстное созерцание, он потерял сознание окружающего. Движимый вожделением разделить с нами жаркое, он пошел быстрее, и непроизвольно его шаг перешел в ритмическую поступь, практикуемую во время тренировок. Привычная ассоциация этого ритма с мистической формулой, сообщенной ему учителем, заставила его мысленно повторять ее. С повторением формулы сочеталось регулирование дыхания и в соответствии с предписанными правилами - слова формулы отмечали такт дыхания. Затем последовало состояние транса. При этом все время его состоянием руководила концентрация мысли на жареном мясе. Молодой монах глубоко переживал вину. Устроенная им мешанина из низменного чревоугодия, мистических изречений и упражнений "лунг-гом" казалась ему настоящим святотатством.

Его учитель говорил ему: сумерки и светлые ночи создают благоприятные условия для практики "лунг-гом-па" и облегчают ходьбу.

Он так же заставлял его упражняться в созерцании звездного неба.

На третий день после удивительной демонстрации своих достижений "лунг-гом" наш попутчик исчез. Проснувшись на рассвете, мы его не нашли в палатке для прислуги. Он убежал ночью, может быть, снова прибегнув для скорости к способу передвижения "лунг-гом", но на этот раз руководимый более возвышенной целью, чем желание полакомиться жареным мясом.

На основе собранных мной из различных источников материалов, практику этой разновидности "лунг-гом" можно описать следующим образом: прежде чем приступить к упражнениям, ученик, в первую очередь, получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет ученик тренируется под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики.

Только после того, как он в этом достаточно преуспеет, ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе. К этому времени послушник проходит второе посвящение, а его гуру сообщает ему мистическую формулу. Ученик концентрирует внимание на мысленном повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соразмеряя такт шага со слогами заклинания. Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него ни в коем случае, что бы ни случилось. В состоянии транса нормальное сознание в большой степени атрофируется, но все же остается достаточно активным, чтобы преодолевать встречающиеся на пути препятствия и сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически, не пробуждая никаких процессов мышления у пребывающего в трансе.

Пустынная местность, равнины и сумерки являются благоприятными условиями.

На закате солнца состояние транса достигается очень легко, даже при утомлении от очень длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник может пройти еще много километров. Ранние утренние часы также благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Полдень, вторая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность - все это в равной мере создает отрицательные условия. Принято считать, что только первоклассные "лунг-гом-па" в состоянии преодолевать эти препятствия.

Из вышеизложенного можно заключить, что тибетцы считают однообразие ландшафта и отсутствие в окружающем пейзаже поражающих деталей особенно благоприятными условиями для создания состояния транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарникам, прегражденном потоком и т.д. Кроме того, трудно поддерживать равномерность шага на пересеченной местности.

Как ни скромен мой личный опыт в этом вопросе, но я могу судить, что лес высоких деревьев, свободный от поросли кустарника, с пересекающей его более или менее ровной тропинкой, в такой же степени способствует быстрому возникновению состояния транса, как и пустынные равнины. Объяснение этому нужно искать в однообразии пейзажа. Впрочем, это только мои личные наблюдения в лесах Пойюль. Через эти леса мне пришлось делать длинные переходы по дороге в Лхасу.

Любая светлая ночь считается подходящей для подготовки начинающих, но звездные ночи для этого особенно благоприятны. Гуру часто рекомендует ученику не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает прием при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склоном, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко у них над головой, совершая свой путь по небесному своду. Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают созерцать ее образ, закрепившийся в их воображении. Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики случается, что "лунг-гом-па", пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие из них обременяют себя цепями именно с целью показать, что они уже достигли этой степени легкости.

Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого, опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится придти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие, попадающиеся на пути, препятствия, и можно идти так много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам.

Тибетцы строго разграничивают переходы, совершаемые "лунг-гом-па" произвольно, и переходы "памо" - одержимых медиумов, впадающих в состояние транса помимо собственной воли. Последние устремляются вперед, не имея перед собой никакой цели.

В Гималаях люди, страдающие этим странным заболеванием, встречаются довольно часто. Я знаю очень милую фермершу, совершенно здоровую психически, но подверженную подобным припадкам. Как она ни горюет, но избавиться от них никак не может. Иногда у себя во время семейного обеда она вдруг вскакивает, выходит из дома и ненормально быстрым шагом мчится вперед по горам и лесам. Ничто не может ее удержать. В период дождей эта женщина переходит бурные потоки, погружаясь в воду выше пояса. Она ничего не чувствует и действует бессознательно. Обычно такое путешествие приводит ее в дом ее родителей. Тут она вспоминает, что с ней произошло, приходит в себя и горько плачет.

Туземцы убеждены, что попытка остановить силой такого одержимого, когда он входит в состояние транса и устремляется в путь, может его убить. Но, повторяю, такие припадки не имеют ничего общего с практикой "лунг-гом-па".

Самые ученые из лам, не отрицая реальности достижений "лунг-гом-па", не придают им никакого значения. Их отношение к ним напоминает реакцию Будды в следующем эпизоде: однажды Будда, путешествуя с некоторыми из своих последователей, встретил в лесной глуши изможденного йога, жившего в одиночестве среди лесов в хижине. Учитель остановился и спросил, сколько лет уже анахорет подвизается в этом месте. - Двадцать пять лет, - ответил йог.

Чего же вы достигли таким самоистязанием? - опять спросил Будда.

Я могу переходить реку прямо по воде, - гордо заявил пустынник.

Ах, бедняга, - заметил мудрец с жалостью, - неужели вы потратили на это столько времени? Ведь паромщик взял бы с вас за переправу только один обол…»

Продолжение следует.

Александра Дэвид-Ноэль в своей книге «Магия и Тайна Тибета» пишет о так называемых психических видах спорта, распространенных в Тибете. Оказывается, у тибетцев есть такое понятие, как Лунг-гом, под которым они подразумевают практики, соединяющие концентрацию ума и различные дыхательные упражнения, цель которых - достижение как духовных, так и физических результатов.

Что такое Лунг-гом

Вот что говорит по этому поводу Александра Дэвид-Ноэль: «Если мы примем на веру распространенное среди ламаистов убеждение, нам потребуется найти ключ к волшебству, заключенному в этих любопытных тренировках. Тщательные исследования не вызывают, однако, большого энтузиазма - ощутимых результатов добивается только тот, кто, занимаясь этими тренировками, стремится приобрести оккультные способности. Но ошибочно и отрицать, что последователи Лунг-гом на самом деле производят некоторые необычные явления».

Тибетская система упражнений Лунг-гом имеет различные результаты, но наиболее часто этот термин применяется для обозначения такого вида тренировок, которые развивают необычайные быстроту и выносливость. Говорят, что адептам этого учения удается совершать длительные переходы с небывалой скоростью. Так, рассказывают об одном человеке, который благодаря этим тренировкам бегал быстрее лошади. Объясняется подобный феномен умелым контролем за «внутренним дыханием». Но в основном от Лунг-гом ожидают появления не скорости, а выносливости. Результаты проверяются не забегами на короткую дистанцию, а преодолением большого расстояния - быстрым шагом без остановок за несколько дней и ночей.

Тибетское упражнение и практики Лунг-гом

Вот одно из упражнений, наиболее популярных среди тибетских аскетов - тех, правда, которые не отличаются особыми интеллектуальными способностями.

Лама сидит со скрещенными ногами на большой, толстой подушке. Он медленно и долго вдыхает, как будто хочет надуть свое тело. Затем, задержав дыхание, подпрыгивает со скрещенными ногами, не пользуясь поддержкой рук, и падает обратно на подушку в том же положении. В течение тренировки он повторяет это упражнение много раз. Некоторым ламам удается подпрыгнуть очень высоко. Кстати, есть и женщины, которые тренируются подобным образом.

Понятно, что тибетская система упражнений Лунг-гом выполняется вовсе не для того, чтобы преуспеть в акробатике. Подлинная цель - левитация. По мнению тибетцев, тот, кто проделывает это упражнение на протяжении нескольких лет, становится очень легким, практически не имеет веса. Тибетцы утверждают, что эти люди способны сидеть на колоске ячменя, и он при этом даже не согнется. Они также могут встать на горку зерна и не рассыпать ее.

Существует даже своеобразный тест, проверяющий уровень преуспевания в Лунг-гом. В земле выкапывают яму глубиной в рост человека, проходящего тестирование. Над ямой строят своеобразный купол размером также с рост этого человека. В куполе делают небольшое отверстие. Затем между сидящим со скрещенными ногами на дне ямы и этим отверстием отмеряют расстояние в два его роста. Тест состоит из прыжков со скрещенными ногами - так, чтобы голова прошла через отверстие в куполе.

Говорят, что в некоторых провинциях Тибета совершались подобные подвиги. Нам остается только поверить на слово...

Тибетцы признают, что тайна психических тренировок заключается в развитии концентрации ума с целью превзойти ту, которую имеют более одаренные от природы люди.

Мистики говорят, что с помощью такой концентрации ума создается энергия, которую можно использовать различными способами. Эта энергия, считают они, производится каждый раз, когда происходит физическое или умственное действие человека (по буддийской классификации - ума, речи или тела). Образование психического явления зависит от силы энергии и направления ее действия.

Подготовка тибетцев к тренировкам

Александра Дэвид-Ноэль описывает некоторые факторы, которые необходимо учитывать, когда проводится тибетская система упражнений Лунг-гом.

Волны направлены на предмет; тогда он становится чем-то похожим на наши электрические аккумуляторы и тем или иным путем отдает хранящуюся в нем энергию. Например, повышает жизненные силы того, кто к нему прикасается, придает ему больше мужества и т. д.

Практики, основанные на теории Лунг-гом и имеющие своей целью получение благих результатов, нередки в Тибете. Многие ламы готовят пилюли, святую воду, вяжут священные шарфы, печатают на бумаге или ткани заклинания, призванные дать силы и здоровье или предохранить от несчастного случая, от злых духов, от грабителей, от пули и т. д.

Сначала лама очищается с помощью диеты, а затем концентрирует мысли на предмете, который желает наделить силой, с тем чтобы он оказывал нужное влияние. Подготовка занимает несколько недель или даже месяцев, но, если речь идет о заговоренных шарфах, их часто вяжут и освящают за считанные минуты.

Энергия, передаваемая предмету, вливает в него что-то похожее на жизнь. Такой одушевленный предмет приобретает способность двигаться и выполняет некоторые действия, подчиняясь командам производителя.

Энергия, генерируемая концентрацией мысли, передается в более или менее отдаленные точки (материальные предметы при этом не используются) и проявляет себя там различными способами, например, вызывает психические явления.

Тибетские мистики признают также, что адепты, хорошо натренированные в концентрации, способны визуализировать воображаемые ими формы и создавать тем самым любые виды фантомов: мужчин, женщин, животных, неодушевленные предметы, пейзажи и т. д.

Александра Дэвид-Ноэль пишет: «Все это, на первый взгляд, принадлежит царству сказок, и можно смело предположить, что 99 историй из 100 - чистый вымысел. Но нельзя отрицать, что подобные случаи все же встречаются, а явления имеют свидетелей. Объяснения им пусть находит сам наблюдатель, коли отказывается принимать предлагаемые тибетцами. Но часто эти тибетские объяснения своей Смутно научной формой привлекают любопытных и сами становятся объектами исследований».